В этой статье шаман Владислав Викторович отвечает на вопрос читательницы «Что такое ритуал в искусстве?».
Произведения декоративно-прикладного искусства с древних времен рассказывают о представлениях людей о строении мира и своем месте в нем. Тогда в сознании человека соединялись миф — изображение — ритуал, т. е. слово — изображение — действие. Создание и использование изображения представляли собой действие, которое объединяло в себе миф и ритуал. При этом большую роль играло повторение элементов, которое позже проявилось в традиционном искусстве всех народов мира.
Мир человека замыкался внутри окружающего его земного пространства и насущных жизненных проблем. Сложные понятия, связанные с охотой, в эпоху палеолита обозначались простыми знаками-символами. Так древнейшие люди выражали свое видение картины мира, сложившейся в их сознании.
Мифы (греч. mythos — сказание) — это устные предания о богах, духах, героях. Миф повествовал о происхождении Вселенной и человека, о зарождении жизни и смерти, выполнял функции религии, идеологии, философии, истории, науки.
Обряды позволяли древним людям в игровой форме проживать ситуации, с которыми любой из них мог столкнуться в действительности. Это своего рода образцы поведения, выраженные в художественной форме. Участники обряда, ритуала, осваивая различные роли, учились творчески воспринимать мир.
Ритуал — действия, совершаемые жрецом, знахарями, представителями церкви, хозяином или хозяйкой дома, в частности: ритуал посвящения в воины, похоронный ритуал, религиозные ритуалы причащения, освящения жилища, магические ритуалы. Все ритуалы строго сохраняют порядок произношения текста и порядок действий.
Обряд — развернутое символическое действие, в отличие от ритуала, имеет более сложный сценарий, например обряд крещения. В основном обряды посвящаются временам года, хозяйственной деятельности.
В народном обряде нет ничего официального: в нем все идет от игрового традиционного действия, то есть от самой жизни. Обряд может сопровождаться песнями, хороводами, переодеванием, гаданием, театрализацией.
В результате этого взаимодействия возникло богатейшее классическое искусство, которое не только не исчерпало себя, но и научилось отражать действительность во всем ее многообразии. Искусство — накопленный человечеством духовный опыт поколений — людьми XXI в. воспринимается как часть жизни. Вот почему в произведениях разных искусств так много цитат, перекличек, подражаний созданному ранее. Идет живой диалог современного искусства с тем, которое уже стало общечеловеческой ценностью.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
☼ исторически сложившаяся форма неинстинктивного, предсказуемого, социально санкционированного, упорядоченного символич. поведения, в к-рой способ и порядок исполнения действий строго канонизированы и не поддаются рациональному объяснению в терминах средств и целей. С понятием Р. тесно связаны понятия “церемония”, “обряд”, “обычай”, “этикет”. Нередко эти термины используются как синонимы, однако предпринимались многочисл. попытки их разграничить. Одной из важнейших проблем исследования Р. была проблема его определения. Большинство исследователей рассматривали Р. как категорию поведения, религиозного по характеру и преследующего религ. цели. Р. определялся как религ. практика (У. Робертсон-Смит, 1889), “правила поведения, к-рые предписывают, как человек должен себя вести в присутствии священных объектов” (Дюркгейм, 1912), магич. драматизация обычной деятельности, проистекающая из склонности человека воспроизводить те действия, к-рые дают ему чувство собственной силы (Дж. Харрисон, 1913). Эти определения подчеркивали принадлежность Р. к сфере сакрального (см. Сакральное), нерац., неутилитарного, в противоположность профанной, утилитарной, рац. повседневной деятельности. Малиновский включал в Р. не только религиозную, но и магич. практику; он связывал Р. с потребностью человека в чудесах, проистекающей из ощущения своей ограниченности, и определял его как “традиционно разыгрываемое чудо”. Дж. Гуди (1961) определял Р. как “стандартизованное поведение, в к-ром отношение между средствами и целью не является подлинным (т.е. либо иррационально, либо нерационально)”. М. Глакмен (1962) разграничил Р. и церемонию, определив церемонию как “сложную организацию человеч. деятельности, к-рая не является по сути технической или рекреационной и к-рая включает способы поведения, выражающие социальные отношения”, а Р. — как более ограниченную категорию церемониальной деятельности, связанной с мистич. и религ. представлениями.
В 19 – пер. пол. 20 в. большое место в изучении Р. занимали споры о взаимоотношении Р. и мифа. Одни антропологи отстаивали первичность Р. и рассматривали миф как его закрепление, объяснение, рационализацию (Робертсон-Смит, Фрэзер, Э. Лич); другие считали первичными мифол. и религ. представления и соответственно вторичным разыгрывание, или внешнее выражение, этих представлений (Тайлор, Харрисон, Малиновский, Гуди). В наст. время этот вопрос снят: Р. и миф рассматриваются как две формы выражения одной и той же символики, ни одна из к-рых не может быть признана первичной по отношению к другой.
Важный вклад в изучение Р. внесли Французская социологическая школа и функциональная школа (см. Функционализм) в англ. антропологии. В функционализме Р. рассматривался как поведение, обращенное к священным объектам, и по существу как символ, выражение социальных отношений. Дюркгейм (1912) разработал подробную классификацию Р., разделив их на негативные, или аскетические, связанные с запретными объектами (табу), и позитивные. В позитивные он включал Р. имитации; “представительные”, или памятные Р. (напр., Р. почитания предков); жертвоприношения; искупительные Р. Социальной функцией Р. он считал укрепление коллективных чувств и поддержание социальной солидарности. А. ван Геннеп (1908) исследовал и описал церемонии, связанные с кризисами индивидуального жизненного цикла (рождением, половым созреванием, заключением брака, смертью и т.д.) и событиями календарного цикла, объединив их в категорию “обрядов перехода”. Он обнаружил, что обряды перехода подчиняются той же модели, что и обряды инициации, и служат перемещению индивида из одного статуса в другой, к-рое происходит в три этапа: отделение индивида от группы, переход и воссоединение с группой. Мосс (1925) рассматривал акты дарения (или обмена) как “принудит. акты ритуального типа, в к-рых обмениваемые предметы являются средством мистич. власти”. Радклифф-Браун (1922) разработал понятие “ритуальной ценности”; он утверждал, что объектами, к-рым придается ритуальная ценность, являются объекты, социально значимые для мирских, практич. целей, и что обычно ритуальная ценность не придается предметам роскоши. Он считал, что отправление Р. создает чувства, функционально важные для интеграции об-ва. В функционализме недостаточное внимание уделялось символике Р.: эта тема исследований стала одной из важных тем франц. Структурализма (Леви-Стросс), где Р. изучается как “язык”, или знаковая система, с применением методов структурной лингвистики. Глакмен (1962) исследовал Р. ролевой инверсии, названные им “Р. восстания”. Он рассматривал “Р. восстания” как драматич. формы реагирования агрессивности (враждебности), к-рая неизбежно накапливается в об-вах, где имеют место неравенство и иерархич. отношения, и к-рая в повседневной, “мирской” жизни не может быть разряжена. Т.о., эти Р. выполняют позитивную функцию (катартическую), дают возможность символич., социально санкционированного высвобождения агрессивной энергии, уменьшая тем самым вероятность реальных конфликтов и способствуя укреплению социального порядка. Э. Лич (1961) рассмотрел Р. как выход в сферу “сакрального”, где действуют иные пространство и время и где нормы “мирской”, повседневной жизни теряют свою значимость. С этим он связал наличие в религиозных Р. аскетич. и экстатич. компонентов: первые интенсифицируют нормативные ограничения “обыденной” жизни, вторые их упраздняют. М. Блок (см. Блок, Марк) и Ф. Барт (1975) исследовали использование Р. как средства мистификации властных отношений в стратифицированных об-вах. В то время как большинство исследователей относили Р. исключительно к сфере магико-религиозного поведения, ряд исследователей интерпретировали Р. как особый аспект любого поведения. Лич (1954) утверждал, что между ритуальными актами и привычными действиями невозможно провести четкую границу, и что каждое действие имеет тех. (практич., инструментальный) и ритуальный (символич., коммуникативный) аспект. Т.о., каждое действие имеет ритуальное измерение. Э. Гоффман (1967) рассмотрел рутинные действия повседневной жизни как Р. и назвал их “Р. взаимодействия” (Р. приветствий, Р. разговорного взаимодействия и т.д.). Эти Р. он связывал с развитием в совр. об-вах особого, религиозного по своей природе, культа, центр. священным объектом к-рого является человеч. личность (индивидуальное Я). В микросоциологии Р. Коллинза для обозначения этой категории ритуалов используется термин “естеств. ритуалы”. В этологии (К. Лоренц) и этологич. антропологии (И. Эйбл-Эйбесфельдт и др.) анализ Р. и процесса ритуализации — одно из важнейших направлений исследований. Здесь ритуалы рассматриваются как модели поведения, выполняющие гл. обр. коммуникативную функцию, а также функции контроля агрессивности, консолидации групп, формирования системы культурных символов.
Лит.: Myth, Ritual and Kinship. Hooke S.H. (ed.). Oxf., 1958; Harrison J.E. Ancient Art and Ritual. L., 1951; Gennep A. van. The Rites of Passage. L., 1960; Goffman E. Interaction Ritual. L., 1972.
В.Г. Николаев.Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996
Е’ао lu’au a kualima
(Пожелание прожить пять жизней — церемония избавления сознания и тела от слабости)
Стоит только произнести слова церемония и ритуал, как фазу же воображение рисует процессию египетских жрецов, мессу в католическом соборе или пляску дикарей под грохот барабанов. Эти слова имеют оттенок чего-то необычного, таинственного или экзотического. Но на самом деле современная жизнь пронизана ритуалами и церемониями. (Церемония и ритуал — понятия близкие, и в дальнейшем я буду называть их одним словом — ритуал. Конечно, слово ритуал используется для обозначения сознательных и бессознательных действий, например курения, управления автомобилем, различного рода упражнений. В этой главе я буду использовать его, имея в виду только сознательные организованные действия, направленные на создание впечатления и воздействие.)
Ритуал предназначен для того, чтобы отметить начало какого-либо процесса. Так, можно считать ритуалом омовение новорожденного, спуск корабля на воду, торжественные открытия и перерезание ленточки, что, кстати, символизирует перерезание пуповины. Есть ритуалы конца, например похороны, вечера выпускников и прощальные пирушки. Могут быть ритуалы завершения — торжественное вручение дипломов, поднятие тостов и аплодисменты. Дни рождения, юбилеи, крещение, обрезание, конфирмация и праздник пересечения экватора — все это ритуалы перехода в новое состояние. Ритуалом соединения можно назвать бракосочетание, церковную службу, первый бал и первое свидание. Как мы убедились, большая часть нашей жизни состоит из ритуалов. Почему же тогда люди обращаются к ритуалам из других культур?
У ритуала могут быть разные предназначения, но он прежде всего должен быть эффективным. Такой ритуал производит сильное впечатление и воздействие. Он усиливает или изменяет настроения, взгляды и надежды всех на нем присутствующих. Значит, он в равной степени удовлетворил их лоуно и ку. В противном случае это не ритуал, а бессмысленная привычка и догма, далекие от своего истинного предназначения.
Для нас, городских шаманов, особый интерес представляет возможность использовать ритуал в целительстве и для создания положительных установок.
От чего зависит эффективность ритуала
В любом ритуале есть ключевые моменты, определяющие его эффективность и качество.
Начало и конец ритуала должны быть впечатляющими. Вяло начинающийся ритуал теряет свое значение, потому что с самого начала присутствующим трудно удерживать внимание. Поэтому многие ритуалы начинаются барабанным боем, перезвоном колоколов, пением флейт или фанфарами. Вы должны начинать ритуал с чего-то привлекающего внимание, иначе зрители не почувствуют себя вовлеченными в разворачивающееся действие. Повторение этого приема в финале позволяет еще раз привлечь внимание присутствующих и дает им понять, что ритуал окончен. Если они не смогут понять, где начинается ритуальное действие и где заканчивается обычная жизнь, ритуал вызовет у них лишь разочарование. Очень важно помнить, что ритуал должен выделяться и отличаться от повседневной реальности, иначе люди откажутся считать его чем-то значительным. Они простят вам любые неувязки и накладки в ходе проведения ритуала, если начало и финал были впечатляющими. Замечу, что при обучении искусству церемонии и ритуала именно это дается моим ученикам труднее всего.
Ритуал должен оказывать мощное воздействие на весь спектр чувств. Если вы просто следите за развитием действия, ритуал воздействует на вас только своей внешней красотой или интересным сюжетом. Если добавить музыку и благовония, воздействие будет сильнее. А если к этому добавить прикосновения и вкусовые ощущения, ритуал произведет на вас еще большее впечатление.
Многие культуры и организации знали этот секрет и включали в свои ритуалы не только прекрасные декорации, но и пение под музыкальные инструменты или без них, наполняли воздух ароматом живых цветов или благовоний, совершали групповые обряды — моления, песнопения, шествия или пляски. Кроме этого, в ритуал входили совместные пиры.
Ритуал должен быть знаком присутствующим, а его ход — предсказуемым. Если вы стали участником ритуала, не зная, что делать и чего ожидать, вы будете испытывать смущение и беспокойство. Вы будете сбиты с толку происходящим, и воздействие от ритуала будет слабым. Но если вы хоть немного знакомы с ним, вы будете чувствовать себя более комфортно, и воздействие ритуала возрастет. Многие священнослужители проводят предварительные репетиции важных церемоний. Чувство единства католиков во многом обусловлено усилиями Церкви. Где бы ни оказался католик, он знает, что служба в местном храме будет идти раз и навсегда установленным порядком, и на ней он не будет чувствовать себя чужаком среди единоверцев, пусть даже и говорящих на другом языке. У тех, кто разрушил этот порядок, были свои резоны, но чувство единения было утрачено. Шаманы для этой цели включают в ритуал обязательные элементы, так или иначе знакомые участникам. Из-за этого каждый раз ритуал выглядит несколько иначе, но главное, что он узнаваем и предсказуем.
Смысл каждого элемента ритуала должен быть понятен. Эффективность каждого элемента зависит от степени его понимания участниками ритуала. Священнослужители и жрецы иногда забывают это правило. Они считают, что выполняют ритуал для Бога или богов, а не для людей. А так как они знают, что делают, и богам это тоже известно, то кому какое дело, понимают ли смысл происходящего люди или нет. Вот в этом и состоит разница между шаманами и жрецами.
Шаман, если он выступает как шаман, всегда выполняет ритуал для людей, включая себя самого. Духам, может быть, и известен смысл ритуала, но его эффективность зависит от вовлеченности участников. И шаманы знают это, поэтому они всегда дают необходимые пояснения до или непосредственно по ходу ритуала.
То, что происходит, должно быть специфическим действом. Ритуал, который нельзя отличить от других событий, абсолютно неэффективен. Многие лидеры уже не считают ритуалы чем-то особенным, поэтому так бездушны и бессмысленны многие современные ритуалы. Особенно это видно по нашим праздникам. Канун Дня всех Святых или Ночь перед Рождеством для многих теперь лишь костюмированный бал. День Благодарения полностью утратил первоначальное значение, и теперь это лишь возможность побаловать себя жареной индейкой под клюквенным соусом. Рождество Христово ознаменуется торжественным походом по магазинам. А Новый год — похмельем и финальным матчем по американскому футболу. А на День Независимости четвертого июля все дружно устраивают пикники. Конечно, есть исключения, но их недостаточно для возвращения к культурным корням праздников. Люди ощущают недостаток ритуалов в своей жизни и обращаются за ними к другим культурам, которые еще не утратили своей самобытности.
Читайте также:
Загрузка...